Бородинское сражение (24—26 августа 1812 г.), представляющее одну из славных страниц русской истории, было очистительной жертвой за оставление Москвы. Отдать столицу без боя было дело невозможное; Кутузов это понимал; но в тоже время, принимая это сражение в угоду общественному мнению и голосу армии, он знал, что оставит Москву, в которой надеялся приготовить могилу для армии Наполеона.
Его стратегия основана была на изнурении противника посредством постоянного уклонения от боя и отступления в глубь страны до тех пор, пока с прибытием подкреплений наша армия сделается сильнее армии Наполеона. Тогда только он решил перейти к решительным действиям. Но во время движения от Царева-Займища к Можайску к нему прибыла часть подкреплений под начальством Милорадовича; с этой минуты все были убеждены, что Кутузов даст сражение. И старик-полководец понимал, что надо дать прорваться накипевшему воинственному настроению масс. И он дал сражение, против своего убеждения, но под давлением неотразимых обстоятельств.
Позиция для боя была выбрана под Бородином. 22 августа Кутузов лично ее объехал и одобрил. Позиция длиною около 5 верст была на правом берегу р. Колочи, от Доронина и Шевардина, через село Бородино, на новой смоленской дороге до деревни Малое Село. Весь правый участок позиции, от с. Бородина до деревни Малое шел по правому берегу р. Колочи, командовавшему противоположным берегом, обрывистому и трудно доступному. В центре позиции были два холма, командующие окружающею местностью; на них были возведены: центральная батарея (Раевского) и три Семеновские (Багратионовы) флеши.
На левом фланга, на высоте между Шевардиным и Доронином, тоже была возведена сильная батарея. После боя 24 августа, с потерею Шевардинского укрепления, наш левый фланг был осажен на две версты, до д. Утицы на старой смоленской дороге, в местность, покрытую кустарником и лесом, крайне неудобную для обороны.
24 августа русская армия сосредоточилась на этой позиции и приступила к укреплению её; кроме вышепоименованных укреплений в центре позиции, с. Бородино было приспособлено к обороне; у д. Горки построены две батареи, для обстреливания переправы через р. Колочу, и на правом фланге позиции, фронтом к Москве-реке, почти тылом к французам, тоже были построены укрепления, — одним словом, много хлопотали об укреплении наиболее сильного участка позиции, а на левом фланге, самом слабом, кроме Шевардинского редута, не было сделано ничего.
Бывшая в тылу позиции р. Москва в брод проходима, но течет в обрывистых берегах, затруднявших спуск артиллерии и обозов. В тылу до Можайска, где сходились обе смоленские дороги, удобных позиций для задерживания противника не было.
В нашей армии было 72.000 пехоты, 17.000 кавалерии, 14.000 артиллерии, — всего 103.000 регулярных войск при 640 орудиях; кроме того, 7.000 казаков и 10.000 ратников. Ратники строили укрепления и выносили раненых с поля сражения.
22 августа войска наши, оставив у деревни Гридневой арьергард, под начальством Коновницына, прибыли к Бородину и стали против своих мест на позиции биваком. Для занятия позиции войска были распределены следующим образом: правый участок, от с. Малого до батареи Раевского, заняли войска 1-й армии Барклая-де-Толли — 2-й, 4-й и 6-й пехотные корпуса, а за ними во второй линии расположились кавалерийские: 1-Й, 2-Й и 3-й корпуса и 9 казачьих полков Платова; левый участок, от батареи Раевского до Шевардина, заняли войска 11-й армии кн. Багратиона — 7-й и 8-й пехотные и 4-й кавалерийский корпуса и 6 казачьих полков Карпова.
В общем резерве, несколько севернее центра позиции, у Князькова были 3-й и 5-й пехотные корпуса и две кирасирских дивизии, а у Псарева — артиллерийский резерв в 300 орудий. 24 августа на Шевардинском участке позиции стояли 27-я пехотная дивизия Неверовского, а за нею 2-я гренадерская и 2-я кирасирская дивизия под начальством князя Горчакова.
Узнавши об остановке русской армии у Бородина и предполагая возможность боя, Наполеон тоже приостановился у Гжатска, чтобы подобрать отсталых, и через день двинулся к Бородину в трех колоннах: в правой колонне, по старой смоленской дороге шел корпус Понятовского; Мюрат, с четырьмя резервными кавалерийскими корпусами, составлял авангард средней колонны, которая следовала по новой смоленской дороге и состояла из корпусов Даву, Нея, Жюно, старой и молодой гвардии и резервной артиллерии. Левая колонна состояла из корпуса вице-короля итальянского Евгения.
В армии Наполеона было 86.000 пехоты, 28.000 кавалерии, 16.000 артиллерии; всего 130.000 человек при 587 орудиях.
24 августа Мюрат атаковал Коновницына у Колоцкого монастыря, при содействии вице-короля, двигавшегося левее новой смоленской дороги, заставил его отступить; Коновницын отошел на главную позицию, где войска, бывшие под его командой, разошлись по своим корпусам.
Бой у Шевардина 24 августа
Приблизившись к нашей позиции, Наполеон приказал овладеть деревнями Фомкиной, Алексинкой, Дорониным, Шевардиным и редутом возле него, которые мешали развертыванию войск, следовавших по новой смоленской дороге. В два часа завязался бой и продолжался до глубокой ночи. Французы ввели в дело три дивизии корпуса Даву, часть резервной кавалерии и часть корпуса Понятовского, охватывавшего наше расположение с левого фланга, от старой смоленской дороги.
Редут насколько раз переходил из рук в руки; но в 10 часов вечера, когда новые неприятельские колонны стали подходить к Шевардину, главнокомандующий приказал князю Горчакову отвести войска назад, на вновь избранную для левого крыла позицию.
25 августа обе армии употребили на подготовку к сражению. Наполеон в сопровождении генералов целый день объезжал позицию и всматривался в расположение русских, боясь, чтобы они не ушли; приказал выставить на показ войскам присланный накануне портрет его сына — «князя Рима» и объезжал войска, с восторгом встречавшие его, в ожидании победы, скорого отдыха и мира.
В русской армии настроение было серьезное; люди мыли и надевали чистое белье, готовясь к смерти; вдоль фронта биваков обносили в крестном ходе икону Смоленской Божьей Матери, служили молебны и прикладывались к ней все, начиная с Кутузова и до последнего солдата. Кутузов тоже объезжал войска и говорил с ними простым, но понятным, до глубины русской души доходящим, языком. Отдана была диспозиция для боя, которая оканчивалась следующими знаменательными словами:
"В сем боевом порядке намерен я привлечь на себя силы неприятельские и действовать сообразно его движениям. Не в состоянии будучи находиться во время сражения на всех пунктах, полагаюсь на известную опытность главнокомандующих и потому предоставляю им делать соображения действий на поражение неприятеля.
Возлагая все упование на помощь Всесильного и на храбрость и неустрашимость российских воинов, при счастливом отпоре неприятельских сил, дам собственное повеление на преследование его, для чего и ожидать буду беспрестанных рапортов о действиях, находясь за 6-м корпусом.
При сем случае не излишним считаю представить гг. главнокомандующим, что резервы должны быть оберегаемы сколь можно долее, ибо тот генерал, который сохранит еще резерв, не побежден. На случай наступательного движения оное производить в сомкнутых колоннах к атаке, стрельбою отнюдь не заниматься, но действовать быстро холодным оружием.
В интервалах между пехотными колоннами иметь некоторую часть кавалерии, также в колоннах, которые бы подкрепляли пехоту. На случай неудачного дела, генералом Вестицким открыты несколько дорог, которые он гг. главнокомандующим укажет и по коим армии должны отступать. Сей последний пункт единственно для сведения гг. главнокомандующих".
Эти бессмертные строки обличают в Кутузове ученика Суворова и высокого современного тактика.
Наполеон приказал разбить свою палатку влево от московской дороги в д. Валуевой, посреди расположения гвардии: впереди стоял корпус вице-короля. Ней стоял за Даву: Жюно подходил из Гжатска.
После завтрака Наполеон продиктовал следующий приказ по армии:
"Воины! Вот сражение, которого вы так желали. Победа зависит от вас. Она необходима для нас: она доставит нам все нужное: удобные квартиры и скорее возвращение в отечество. Действуйте так, как вы действовали при Аустерлице, Фридланде, Витебске и Смоленске. Пусть позднейшее потомство с гордостью вспоминает о ваших подвигах в сей день. Да скажут о каждом из вас: он был в великой битве под Москвою".
К вечеру 25 августа вся армия Наполеона стояла между д. Валуевой и вокруг Шевардинского редута, примыкая к старой смоленской дороге, следовательно, против центра и левого фланга нашей позиции. Заметивши это, Кутузов приказал 3-му корпусу Тучкова 1-го и 7.000 московского ополчения перейти к д. Утице, чтобы прикрыть старую смоленскую дорогу.
Между тем Наполеон, возвратясь с вечерней рекогносцировки и очень довольный тем, что русские не уходят, сделал следующие распоряжения для атаки на следующий день: Понятовскому овладеть д. Утицей и обходить левый фланг нашей армии: трем дивизиям корпуса Даву, Нею, Жюно и Мюрату, с тремя корпусами резервной кавалерии, атаковать Семеновские высоты: корпусу вице-короля, с двумя дивизиями корпуса Даву и с резервным кавалерийским корпусом Груши, овладеть с. Бородином и потом обратиться на центр нашей армии. Гвардия оставлена в резерве у Шевардина.
Атаку на Семеновские батареи должны подготовить 102 орудия Даву, гвардии и Нея. Кампан, которому император дал личные указания, должен был первый повести атаку па Семеновские укрепления.
Для удобства сообщения через Колочу, французы навели четыре моста выше Бородина, а на случай неблагоприятного оборота дела построили сильные батареи против Бородина, перед Шевардинским редутом и близ Утицкого леса.
26 августа, на рассвете, обе армии стали в ружье. Но еще перед рассветом грянул пушечный выстрел с нашей батареи от Семеновского: показалось, что неприятель приближается. Ошибка вскоре разъяснилась, и после первого выстрела все смолкло. Услышав звук выстрела, Кутузов, не спавший, сел на лошадь и поехал на батарею к д. Горки.
Почти в то же время и Наполеон скакал к Шевардинскому редуту. Заря занималась, туман рассеялся, блеснул первый луч солнца.
"Это солнце Аустерлица!" сказал Наполеон, возбуждая настроение войск, готовых уже ринуться в атаку, после прочтенного им приказа, сулившего легкую победу и скорое окончание войны. Наполеон расположился около редута и не покидал своего места до четырех часов дня. В половине шестого со стороны Шевардинского редута раздался густой одинокий выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; затрещала ружейная перестрелка и вскоре огонь охватил все видимое поле сражения.
Град ядер, гранат, картечи и ружейных пуль из 1.500 орудий и 250.000 ружей в течение всего дня потрясали и воздух и землю под ногами бойцов, посылая смерть во всех направлениях, и, казалось, что никому не суждено спастись из этого ада. Трудно проследить за всеми перипетиями этого изумительного побоища. Постараемся обрисовать его в крупных чертах.
французские батареи, выехавшие на позицию у Шевардина, не достигали результата; их велено было передвинуть вперед на дистанцию 1.600 шагов. В 6 часов утра дивизия Дельзона произвела атаку на с. Бородино, к которому, под прикрытием тумана, подошла совершенно неожиданно и выбила оттуда наших гвардейских егерей; преследуя, французы перешли по мосту через р. Колочу, но были отброшены назад с большим уроном; мост был нашими сожжен.
В то же время, т. е. в 6 часов утра, и Даву повел атаку на Семеновские флеши с левого их фланга; после чрезвычайно упорного боя французы ворвались в них, при чем Даву был контужен, генералы Кампан и Дессе тяжело ранены; впрочем, русские скоро их выбили и заставили отступить. В 7 часов развернулся корпус Нея и повел атаку на флеши тремя дивизиями с фронта, а через полчаса правее Даву начал развертываться корпус Жюно.
Теперь для русских стаю ясно, куда Наполеон намечает свой главный удар. При виде готовившейся атаки Нея, Багратион сознавал, что у него сил недостаточно для её отражения, и взял несколько батальонов у Раевского, дивизию Коновницына от Тучкова и просил подкрепления у главного командующего. Кутузов послал к нему из общего резерва полки л.-г. Измайловский, Литовский (нынешний л.-г. Московский) и л.-г. Финляндский, сводную гренадерскую бригаду, 1-ю кирасирскую дивизию и в то же время приказал 2-му корпусу (Багговуга) идти с правого фланга на левый.
Еще передвижения наших войск не окончились, как французы, выдержав жестокий огонь наших батарей, кинулись на укрепления, завладели одною флешью, но тотчас же были выбиты Неверовским. Жестокий бой загорелся около Семеновских укреплений. Сводная гренадерская дивизия Воронцова, оборонявшая флеши, была почти уничтожена. Ней готовился уже атаковать с. Семеновское. Даву снова перешел в наступление. Но уже начали к Багратиону подходить подкрепления, с которыми он в 9 часов произвел контратаку и отбросил французов, но в 10 часов потерял флеши в третий раз; при этом ранены князь Горчаков и Неверовский. Подошли к месту боя 3-я дивизия Коновницына и 4 кирасирских полка; они ударили во фланг французам, опрокинули их и снова заняли флеши.
Было уже II часов утра. Мюрат, руководивший атакою на флеши за контузией маршала Даву, ввел в бой последнюю дивизию, бывшую в резерве — дивизию Фриана; Жюно в лесу между флешами и старой смоленской дорогой ввязался в бой с 5 егерскими полками Шаховского. Более 400 орудий громили наше левое крыло; с нашей стороны число орудий на этом участке быта доведено до 300.
Наступила самая кровопролитная сцена великой драмы! На пространства одной квадратной версты гремело 700 орудий; французы смело шли вперед, усыпая всё поле трупами, сраженными нашею картечью, и даже вызвали похвалу героя Багратиона, который крикнул одному французскому полку "Браво!"; полк этот геройски шел в атаку без выстрела, под страшным картечным и ружейным огнем. Французы снова ворвались во флеши, но снова выбиты, при чем ранен принц Карл Мекленбургский и многие другие начальники.
Задние линии французов еще не вступили в бой, идя за передовою, которая была уже в свалке; пошли вперед и с нашей стороны все, что были на этом участке, и сцепились с врагом в отчаянном рукопашном бою. Тут перемешалось все — пехота, кавалерия, артиллерия; бились штыками, прикладами, тесаками, банниками. Некоторые неприятельские всадники, увлеченные запальчивостью, проскакали на 2 версты в глубь нашего боевого порядка и были захвачены гвардейскими полками, бывшими в общем резерве. В этой резне не участвовали только общие резервы обеих армий, стоявшие в отдалении неподвижно.
В пылу этого боя тяжело раненый Багратион, сдавши команду Коновницыну, был унесен с поля сражения; выбыл из строя его начальник штаба, гр. С.-При, и много других начальствующих лиц; говорить об управлении здесь было почти невозможно, но на каждой точке, наверное, чувствовалось, что нашим героям приходилось бороться с вдвое многочисленным противником. Около половины двенадцатого наши окончательно уступили флеши французам.
Когда Кутузову донесли о том, что ранен Багратион, он ахнул и покачал головой и тотчас же на его место послал герцога Александра Вюртембергского, но так как вскоре прискакал адъютант герцога просить подкреплений, то Кутузов послал на левое крыло невозмутимого героя Дохтурова, а герцога отозвал к себе. До прибытия Дохтурова Коновницын отвел войска за Семеновский овраг, занял артиллерией ближайшие высоты и задержал дальнейшее наступление французов.
Французы старались развить одержанный ими успех: за Семеновским оврагом выставили сильные батареи и затем Ней двинулся на Семеновское со своим корпусом и дивизией Фриана, Мюрат же направил южнее Семеновской кавалерийские корпуса Лятур-Мобура и Нансути; они повели атаку на наши войска, истерзанные артиллерией, но ничто не могло сломить их геройского духа. Измайловцы и Литовцы отбили три атаки Нансути батальным огнем, доскакавшие же до кареев смельчаки умирали на штыках гвардейцев. Во время атак они чувствовали облегчение, так как в это время прекращался адский огонь артиллерии, рвавший их ряды. Лейб-гвардии Финляндский полк встретил атаку без выстрела, держа "ружья под курок"; конница не выдержала и повернула назад, не доскакавши до кареев.
Его стратегия основана была на изнурении противника посредством постоянного уклонения от боя и отступления в глубь страны до тех пор, пока с прибытием подкреплений наша армия сделается сильнее армии Наполеона. Тогда только он решил перейти к решительным действиям. Но во время движения от Царева-Займища к Можайску к нему прибыла часть подкреплений под начальством Милорадовича; с этой минуты все были убеждены, что Кутузов даст сражение. И старик-полководец понимал, что надо дать прорваться накипевшему воинственному настроению масс. И он дал сражение, против своего убеждения, но под давлением неотразимых обстоятельств.
Позиция для боя была выбрана под Бородином. 22 августа Кутузов лично ее объехал и одобрил. Позиция длиною около 5 верст была на правом берегу р. Колочи, от Доронина и Шевардина, через село Бородино, на новой смоленской дороге до деревни Малое Село. Весь правый участок позиции, от с. Бородина до деревни Малое шел по правому берегу р. Колочи, командовавшему противоположным берегом, обрывистому и трудно доступному. В центре позиции были два холма, командующие окружающею местностью; на них были возведены: центральная батарея (Раевского) и три Семеновские (Багратионовы) флеши.
На левом фланга, на высоте между Шевардиным и Доронином, тоже была возведена сильная батарея. После боя 24 августа, с потерею Шевардинского укрепления, наш левый фланг был осажен на две версты, до д. Утицы на старой смоленской дороге, в местность, покрытую кустарником и лесом, крайне неудобную для обороны.
24 августа русская армия сосредоточилась на этой позиции и приступила к укреплению её; кроме вышепоименованных укреплений в центре позиции, с. Бородино было приспособлено к обороне; у д. Горки построены две батареи, для обстреливания переправы через р. Колочу, и на правом фланге позиции, фронтом к Москве-реке, почти тылом к французам, тоже были построены укрепления, — одним словом, много хлопотали об укреплении наиболее сильного участка позиции, а на левом фланге, самом слабом, кроме Шевардинского редута, не было сделано ничего.
Бывшая в тылу позиции р. Москва в брод проходима, но течет в обрывистых берегах, затруднявших спуск артиллерии и обозов. В тылу до Можайска, где сходились обе смоленские дороги, удобных позиций для задерживания противника не было.
В нашей армии было 72.000 пехоты, 17.000 кавалерии, 14.000 артиллерии, — всего 103.000 регулярных войск при 640 орудиях; кроме того, 7.000 казаков и 10.000 ратников. Ратники строили укрепления и выносили раненых с поля сражения.
22 августа войска наши, оставив у деревни Гридневой арьергард, под начальством Коновницына, прибыли к Бородину и стали против своих мест на позиции биваком. Для занятия позиции войска были распределены следующим образом: правый участок, от с. Малого до батареи Раевского, заняли войска 1-й армии Барклая-де-Толли — 2-й, 4-й и 6-й пехотные корпуса, а за ними во второй линии расположились кавалерийские: 1-Й, 2-Й и 3-й корпуса и 9 казачьих полков Платова; левый участок, от батареи Раевского до Шевардина, заняли войска 11-й армии кн. Багратиона — 7-й и 8-й пехотные и 4-й кавалерийский корпуса и 6 казачьих полков Карпова.
В общем резерве, несколько севернее центра позиции, у Князькова были 3-й и 5-й пехотные корпуса и две кирасирских дивизии, а у Псарева — артиллерийский резерв в 300 орудий. 24 августа на Шевардинском участке позиции стояли 27-я пехотная дивизия Неверовского, а за нею 2-я гренадерская и 2-я кирасирская дивизия под начальством князя Горчакова.
Узнавши об остановке русской армии у Бородина и предполагая возможность боя, Наполеон тоже приостановился у Гжатска, чтобы подобрать отсталых, и через день двинулся к Бородину в трех колоннах: в правой колонне, по старой смоленской дороге шел корпус Понятовского; Мюрат, с четырьмя резервными кавалерийскими корпусами, составлял авангард средней колонны, которая следовала по новой смоленской дороге и состояла из корпусов Даву, Нея, Жюно, старой и молодой гвардии и резервной артиллерии. Левая колонна состояла из корпуса вице-короля итальянского Евгения.
В армии Наполеона было 86.000 пехоты, 28.000 кавалерии, 16.000 артиллерии; всего 130.000 человек при 587 орудиях.
24 августа Мюрат атаковал Коновницына у Колоцкого монастыря, при содействии вице-короля, двигавшегося левее новой смоленской дороги, заставил его отступить; Коновницын отошел на главную позицию, где войска, бывшие под его командой, разошлись по своим корпусам.
Бой у Шевардина 24 августа
Приблизившись к нашей позиции, Наполеон приказал овладеть деревнями Фомкиной, Алексинкой, Дорониным, Шевардиным и редутом возле него, которые мешали развертыванию войск, следовавших по новой смоленской дороге. В два часа завязался бой и продолжался до глубокой ночи. Французы ввели в дело три дивизии корпуса Даву, часть резервной кавалерии и часть корпуса Понятовского, охватывавшего наше расположение с левого фланга, от старой смоленской дороги.
Редут насколько раз переходил из рук в руки; но в 10 часов вечера, когда новые неприятельские колонны стали подходить к Шевардину, главнокомандующий приказал князю Горчакову отвести войска назад, на вновь избранную для левого крыла позицию.
25 августа обе армии употребили на подготовку к сражению. Наполеон в сопровождении генералов целый день объезжал позицию и всматривался в расположение русских, боясь, чтобы они не ушли; приказал выставить на показ войскам присланный накануне портрет его сына — «князя Рима» и объезжал войска, с восторгом встречавшие его, в ожидании победы, скорого отдыха и мира.
В русской армии настроение было серьезное; люди мыли и надевали чистое белье, готовясь к смерти; вдоль фронта биваков обносили в крестном ходе икону Смоленской Божьей Матери, служили молебны и прикладывались к ней все, начиная с Кутузова и до последнего солдата. Кутузов тоже объезжал войска и говорил с ними простым, но понятным, до глубины русской души доходящим, языком. Отдана была диспозиция для боя, которая оканчивалась следующими знаменательными словами:
"В сем боевом порядке намерен я привлечь на себя силы неприятельские и действовать сообразно его движениям. Не в состоянии будучи находиться во время сражения на всех пунктах, полагаюсь на известную опытность главнокомандующих и потому предоставляю им делать соображения действий на поражение неприятеля.
Возлагая все упование на помощь Всесильного и на храбрость и неустрашимость российских воинов, при счастливом отпоре неприятельских сил, дам собственное повеление на преследование его, для чего и ожидать буду беспрестанных рапортов о действиях, находясь за 6-м корпусом.
При сем случае не излишним считаю представить гг. главнокомандующим, что резервы должны быть оберегаемы сколь можно долее, ибо тот генерал, который сохранит еще резерв, не побежден. На случай наступательного движения оное производить в сомкнутых колоннах к атаке, стрельбою отнюдь не заниматься, но действовать быстро холодным оружием.
В интервалах между пехотными колоннами иметь некоторую часть кавалерии, также в колоннах, которые бы подкрепляли пехоту. На случай неудачного дела, генералом Вестицким открыты несколько дорог, которые он гг. главнокомандующим укажет и по коим армии должны отступать. Сей последний пункт единственно для сведения гг. главнокомандующих".
Эти бессмертные строки обличают в Кутузове ученика Суворова и высокого современного тактика.
Наполеон приказал разбить свою палатку влево от московской дороги в д. Валуевой, посреди расположения гвардии: впереди стоял корпус вице-короля. Ней стоял за Даву: Жюно подходил из Гжатска.
После завтрака Наполеон продиктовал следующий приказ по армии:
"Воины! Вот сражение, которого вы так желали. Победа зависит от вас. Она необходима для нас: она доставит нам все нужное: удобные квартиры и скорее возвращение в отечество. Действуйте так, как вы действовали при Аустерлице, Фридланде, Витебске и Смоленске. Пусть позднейшее потомство с гордостью вспоминает о ваших подвигах в сей день. Да скажут о каждом из вас: он был в великой битве под Москвою".
К вечеру 25 августа вся армия Наполеона стояла между д. Валуевой и вокруг Шевардинского редута, примыкая к старой смоленской дороге, следовательно, против центра и левого фланга нашей позиции. Заметивши это, Кутузов приказал 3-му корпусу Тучкова 1-го и 7.000 московского ополчения перейти к д. Утице, чтобы прикрыть старую смоленскую дорогу.
Между тем Наполеон, возвратясь с вечерней рекогносцировки и очень довольный тем, что русские не уходят, сделал следующие распоряжения для атаки на следующий день: Понятовскому овладеть д. Утицей и обходить левый фланг нашей армии: трем дивизиям корпуса Даву, Нею, Жюно и Мюрату, с тремя корпусами резервной кавалерии, атаковать Семеновские высоты: корпусу вице-короля, с двумя дивизиями корпуса Даву и с резервным кавалерийским корпусом Груши, овладеть с. Бородином и потом обратиться на центр нашей армии. Гвардия оставлена в резерве у Шевардина.
Атаку на Семеновские батареи должны подготовить 102 орудия Даву, гвардии и Нея. Кампан, которому император дал личные указания, должен был первый повести атаку па Семеновские укрепления.
Для удобства сообщения через Колочу, французы навели четыре моста выше Бородина, а на случай неблагоприятного оборота дела построили сильные батареи против Бородина, перед Шевардинским редутом и близ Утицкого леса.
26 августа, на рассвете, обе армии стали в ружье. Но еще перед рассветом грянул пушечный выстрел с нашей батареи от Семеновского: показалось, что неприятель приближается. Ошибка вскоре разъяснилась, и после первого выстрела все смолкло. Услышав звук выстрела, Кутузов, не спавший, сел на лошадь и поехал на батарею к д. Горки.
Почти в то же время и Наполеон скакал к Шевардинскому редуту. Заря занималась, туман рассеялся, блеснул первый луч солнца.
"Это солнце Аустерлица!" сказал Наполеон, возбуждая настроение войск, готовых уже ринуться в атаку, после прочтенного им приказа, сулившего легкую победу и скорое окончание войны. Наполеон расположился около редута и не покидал своего места до четырех часов дня. В половине шестого со стороны Шевардинского редута раздался густой одинокий выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; затрещала ружейная перестрелка и вскоре огонь охватил все видимое поле сражения.
Град ядер, гранат, картечи и ружейных пуль из 1.500 орудий и 250.000 ружей в течение всего дня потрясали и воздух и землю под ногами бойцов, посылая смерть во всех направлениях, и, казалось, что никому не суждено спастись из этого ада. Трудно проследить за всеми перипетиями этого изумительного побоища. Постараемся обрисовать его в крупных чертах.
французские батареи, выехавшие на позицию у Шевардина, не достигали результата; их велено было передвинуть вперед на дистанцию 1.600 шагов. В 6 часов утра дивизия Дельзона произвела атаку на с. Бородино, к которому, под прикрытием тумана, подошла совершенно неожиданно и выбила оттуда наших гвардейских егерей; преследуя, французы перешли по мосту через р. Колочу, но были отброшены назад с большим уроном; мост был нашими сожжен.
В то же время, т. е. в 6 часов утра, и Даву повел атаку на Семеновские флеши с левого их фланга; после чрезвычайно упорного боя французы ворвались в них, при чем Даву был контужен, генералы Кампан и Дессе тяжело ранены; впрочем, русские скоро их выбили и заставили отступить. В 7 часов развернулся корпус Нея и повел атаку на флеши тремя дивизиями с фронта, а через полчаса правее Даву начал развертываться корпус Жюно.
Теперь для русских стаю ясно, куда Наполеон намечает свой главный удар. При виде готовившейся атаки Нея, Багратион сознавал, что у него сил недостаточно для её отражения, и взял несколько батальонов у Раевского, дивизию Коновницына от Тучкова и просил подкрепления у главного командующего. Кутузов послал к нему из общего резерва полки л.-г. Измайловский, Литовский (нынешний л.-г. Московский) и л.-г. Финляндский, сводную гренадерскую бригаду, 1-ю кирасирскую дивизию и в то же время приказал 2-му корпусу (Багговуга) идти с правого фланга на левый.
Еще передвижения наших войск не окончились, как французы, выдержав жестокий огонь наших батарей, кинулись на укрепления, завладели одною флешью, но тотчас же были выбиты Неверовским. Жестокий бой загорелся около Семеновских укреплений. Сводная гренадерская дивизия Воронцова, оборонявшая флеши, была почти уничтожена. Ней готовился уже атаковать с. Семеновское. Даву снова перешел в наступление. Но уже начали к Багратиону подходить подкрепления, с которыми он в 9 часов произвел контратаку и отбросил французов, но в 10 часов потерял флеши в третий раз; при этом ранены князь Горчаков и Неверовский. Подошли к месту боя 3-я дивизия Коновницына и 4 кирасирских полка; они ударили во фланг французам, опрокинули их и снова заняли флеши.
Было уже II часов утра. Мюрат, руководивший атакою на флеши за контузией маршала Даву, ввел в бой последнюю дивизию, бывшую в резерве — дивизию Фриана; Жюно в лесу между флешами и старой смоленской дорогой ввязался в бой с 5 егерскими полками Шаховского. Более 400 орудий громили наше левое крыло; с нашей стороны число орудий на этом участке быта доведено до 300.
Наступила самая кровопролитная сцена великой драмы! На пространства одной квадратной версты гремело 700 орудий; французы смело шли вперед, усыпая всё поле трупами, сраженными нашею картечью, и даже вызвали похвалу героя Багратиона, который крикнул одному французскому полку "Браво!"; полк этот геройски шел в атаку без выстрела, под страшным картечным и ружейным огнем. Французы снова ворвались во флеши, но снова выбиты, при чем ранен принц Карл Мекленбургский и многие другие начальники.
Задние линии французов еще не вступили в бой, идя за передовою, которая была уже в свалке; пошли вперед и с нашей стороны все, что были на этом участке, и сцепились с врагом в отчаянном рукопашном бою. Тут перемешалось все — пехота, кавалерия, артиллерия; бились штыками, прикладами, тесаками, банниками. Некоторые неприятельские всадники, увлеченные запальчивостью, проскакали на 2 версты в глубь нашего боевого порядка и были захвачены гвардейскими полками, бывшими в общем резерве. В этой резне не участвовали только общие резервы обеих армий, стоявшие в отдалении неподвижно.
В пылу этого боя тяжело раненый Багратион, сдавши команду Коновницыну, был унесен с поля сражения; выбыл из строя его начальник штаба, гр. С.-При, и много других начальствующих лиц; говорить об управлении здесь было почти невозможно, но на каждой точке, наверное, чувствовалось, что нашим героям приходилось бороться с вдвое многочисленным противником. Около половины двенадцатого наши окончательно уступили флеши французам.
Когда Кутузову донесли о том, что ранен Багратион, он ахнул и покачал головой и тотчас же на его место послал герцога Александра Вюртембергского, но так как вскоре прискакал адъютант герцога просить подкреплений, то Кутузов послал на левое крыло невозмутимого героя Дохтурова, а герцога отозвал к себе. До прибытия Дохтурова Коновницын отвел войска за Семеновский овраг, занял артиллерией ближайшие высоты и задержал дальнейшее наступление французов.
Французы старались развить одержанный ими успех: за Семеновским оврагом выставили сильные батареи и затем Ней двинулся на Семеновское со своим корпусом и дивизией Фриана, Мюрат же направил южнее Семеновской кавалерийские корпуса Лятур-Мобура и Нансути; они повели атаку на наши войска, истерзанные артиллерией, но ничто не могло сломить их геройского духа. Измайловцы и Литовцы отбили три атаки Нансути батальным огнем, доскакавшие же до кареев смельчаки умирали на штыках гвардейцев. Во время атак они чувствовали облегчение, так как в это время прекращался адский огонь артиллерии, рвавший их ряды. Лейб-гвардии Финляндский полк встретил атаку без выстрела, держа "ружья под курок"; конница не выдержала и повернула назад, не доскакавши до кареев.
Комментариев нет:
Отправить комментарий